Как ГМО стало харамом

Есть, например, совершенно потрясающий прибор  Ion Detox SPA. Суешь ноги в электролитическую ванночку с катодом и анодом, и раствор становится бурым от «токсинов и шлаков», выведенных из организма. Из отзывов клиентов о приборе можно узнать, что «в клетках нашего тела существуют молекулы митохондрии, которые вырабатывают из кислорода электрический ток».

А вот пластырь-антиоксидант Му Цу для выведения токсинов и шлаков через стопы ног. Пластырь содержит «минерал турмалин, который выделяет инфракрасные лучи и отрицательные ионы».

И, конечно, в интернете полно адресов детоксикационных центров, где вас накормят салатом и лазерно очистят кровь квантовыми методами.

Насчет ванночки, которая становится бурой от «шлаков», не могу не добавить. Вообще-то на любом заводе по производству чистовой и черновой меди вы увидите целый цех таких ванночек, в которых тоже жидкость – темная, по той же самой причине, хотя ног туда никто не сует.

Но меня интересует другое: скажите, пожалуйста, что такое шлаки? Вот что такое моча, кал, пот, я знаю. Что такое шлаки, которые выходят из пяток в пластырь или воду? Где у человека расположена шлаковыводящая система?

Тем не менее, спрос на все эти квантово-лазерные услуги есть, и понятно, почему. Все эти квантовые пластыри и глюонные плазмофорезы – это все те же молодильные яблоки. Вечная мечта о том, что можно вот что-то такое съесть, и будет тебе счастье. То же самое – «детоксикационные» центры. У человечества есть давняя и славная традиция удаляться для очищения в пустыню и питаться там акридами. Или хотя бы поститься. «Детоксикация» – это те же самые старые добрые акриды. Как заметил в своей замечательной книжке Bad Science журналист «Гардиан» и профессиональный медик Бен Голдакр, мусульманин соблюдает пост во время Рамадана и считает, что он очистился, а звезда хард-рока ложится в клинику, где питается салатами, и тоже очищается.

Так древние архетипы человека – о ритуальном посте и молодильных яблоках – возвращаются к нам в виде лазерной очистки крови квантовыми методами.

Гомеопатия
А вот еще один пример: гомеопатия. Из недавней  публикации на slon.ru ваша покорная слуга с изумлением узнала, что среди десяти самых популярных в России лекарств от гриппа два – гомеопатические.

Знаете ли вы, уважаемые господа, что такое гомеопатическое лекарство? Во-первых, действующее вещество в нем разведено водой в пропорции 1 к 100, и еще раз 1 к 100, и еще раз 1 к 100, и так до пропорции 10 в степени 60. То есть ни одной молекулы действующего вещества в растворе не остается. Гомеопаты это объясняют тем, что у воды есть «память». Очень хорошо, но если у воды есть «память», то сколько канализационных труб она помнит?

Гомеопатия была изобретена в конце 18 века неким Самуэлем Ханеманном, который решил, что то вещество, которое вызывает в здоровом организме симптомы болезни, в больном организме эти симптомы будет лечить. Да-да, вы не ослышались. Гомеопатические лекарства изготовляются так: доброволец ест, допустим, какой-то корень, и его начинает тошнить. После этого корень разводят водой в пропорции 10 в степени 60 и утверждают, что он помогает от рвоты.

И, тем не менее, в начале XXI века находятся люди, которые все это покупают.

Антиоксиданты
В начале 80-х годов ученые обнаружили удивительные свойства антиоксидантов. Было неопровержимо доказано, что человек, в крови которого много бета-каротина, значительно меньше рискует заболеть раком, а человек с высоким уровнем витамина Е в крови – меньше подвержен болезням сердца.

Из этого, казалось бы, следовал логический вывод: так давайте будем есть антиоксиданты. Увы, все оказалось не так просто. Двойные слепые рандомизированные исследования показывают, что люди, систематически принимающие витамины с антиоксидантами, либо не отличаются от контрольных групп, либо даже имеют несколько более высокие шансы заболеть. Есть антиоксиданты и иметь их в крови – это, увы, не одно и то же. Это, видимо, как с умными книгами. Если вы их читаете, то ума у вас прибавляется. Но если вы вырвете из книги листы и заварите их с чаем, это не поможет. Тем не менее, вы можете прийти в любую аптеку и накупить себе антиоксидантов сколько угодно. Рынок витаминов, пищевых добавок, антиоксидантов и пр. оценивается в 50 млрд. долларов – против 600 млрд. долларов рынка, собственно, медицинских препаратов.

Это один из самых простых примеров того, как удивительно устроен современный массовый потребитель (он же избиратель, не забудем) и как легко ему впарить хоть очищение от шлаков, хоть гомеопатию, хоть антиоксидант.

СПИД – это выдумка белых
Но то, о чем я говорю, есть еще глубоко положительный пример. Потому что «выводители шлаков», гомеопаты и даже производители антиоксидантов не навязывают вам свой товар. Рынок большой, идиотов много, им вполне хватает тех, кто заглатывает крючок добровольно.

Хуже другое – когда успех продавца подобной технологии зависит от тотального промывания мозгов окружающим. 

Именно так, например, случилось, с производителем витаминов по имени Матиас Рас (Matthias Rath). Г-н Рас не только владел огромной коммерческой империей, но и утверждал, что его витамины помогают от СПИДа. Это дело добровольное: хочешь лечиться от СПИДа витаминами – лечись. Дурной оборот дело приняло тогда, когда Матиас Рас обратил свое внимание на ЮАР, где после освобождения от кровавых белых уровень доходов населения, в первую очередь беднейшего, упал, а уровень ВИЧ-инфицированности, наоборот, возрос, и к 2000-му году ВИЧ-инфицировано было 25% населения.

Вот тут-то в ЮАР и появился Матиас Рас, и после этого президент Табо Мбеки понял, что СПИД – это расистская выдумка, ретровирусная терапия есть коварный план белых палачей в белых халатах по истреблению африканского населения, а лечиться надо витаминами Матиаса Раса.

MMR scare
И еще одна последняя история перед тем, как я перейду непосредственно к ГМО.

С 1970 годов компания Merck, а потом и GlaxoSmithKline продает многокомпонентную вакцину против кори, краснухи и свинки, так называемую MMR. Вакцина прекрасно себя зарекомендовала, в тех странах, где она применяется, заболеваемость этими детскими болезнями практически сошла на нет, сорок лет все было прекрасно.

И вдруг в 1998 году некий доктор Эндрю Вейкфилд созвал пресс-конференцию, на которой заявил, что MMR может вызвать аутизм. Г-н Вейкфилд работал в клинике для детей-аутистов, и он сообщил, что из 12 его пациентов 8, вероятно, обязаны своим состоянием вакцинации. Новости о благородном докторе, разоблачившим кровавый заговор дельцов от медицины, оказались на первых полосах британских газет. Уровень вакцинации упал с 96% в 1996 году до 73% к 2010-м, а в некоторых районах Англии – и до 38%. Дети стали заболевать, а некоторые и умирать.

Тем временем вышла статья Вейкфилда в The Lancet. Она не удовлетворяла никаким научным критериям. Последующие исследования никакой связи между вакциной и аутизмом не выявили. Доктора Вейкфилда уволили из института и лишили медицинского звания за научную недобросовестность. Но, как вы понимаете, его поклонников это не остановило. Храбрый разоблачитель пошел против мира кровавого чистогана, и тот его покарал. Вскоре выяснилось, что д-р Вейкфилд к моменту своей пресс-конференции получил 50 тыс. фунтов от юридической фирмы, собирающейся от лица родителей детей-аутистов подавать иск на производителей вакцины, и что его пациенты были направлены к нему с видами на подобный иск. Выяснилось, что в ходе всей этой истории Вейкфилд освоил 435 тыс. фунтов на борьбу против отравителей в белых халатах, и что он разрабатывал собственный вариант вакцины.

Как вы понимаете, все эти обстоятельства нисколько не уменьшили значение Вайкфилда как пророка в глазах многих несчастных родителей, чьи дети больны аутизмом. Он сейчас живет в США, получает пожертвования и храбро борется со всемирным заговором, лишившим его карьеры, звания и дома.

ГМО
Я бы не уделяла г-ну Вейкфилду столько времени, если бы истории массовой истерии против ГМО – генно-модифицированных продуктов – не напоминала, как две капли воды, историю Вейкфилда.

Я, наверное, не очень ошибусь, если предположу, что среднестатистический читатель, который не является фермером или биологом, не очень твердо представляет себе, что такое ГМО, точно так же как большинство покупателей, спрашивающих в аптеках «оциллококцинум», скорее всего, весьма смутно представляет, что такое гомеопатия.

Скорее всего, они слышали, что это какая-то такая сомнительная новация ученых, опять экспериментирующих с природой, а еще что-нибудь про доблестных активистов «Гринпис», которые уничтожили в Австралии опытную делянку с ГМО.

На самом деле генно-модифицированные растения к 2012 году выращивали 17,3 млн фермеров в 29 странах. Посевы покрывали 170 млн га – это полторы территории США, и составляли более 10% от мирового урожая. С 1996 г., когда ГМО впервые начали коммерчески использоваться, их посадки выросли ровно в сто раз – это самая быстрорастущая технология. Причина, по которой ГМО распространяются с такой фантастической скоростью, понятна – это один из величайших технологических прорывов нашего времени. Плюсы этой технологии – и с точки зрения урожайности, и с точки зрения прибыльности, и с точки зрения легкости, безопасности, большей полезности пищи – просто невозможно перечислить.

Кукуруза поражается зерновым точильщиком. Вы можете опрыскивать посадки кукурузы опасными инсектицидами, тратя время, деньги и используя небезопасные вещества, а можете просто встроить в кукурузу инсектицидный ген из бактерииBacillus thuringiensis и иметь тот же самый результат.

Рис – превосходный злак, но в нем не хватает бета-каротина, предшественника витамина А, и из-за этого в развивающихся странах десятки миллионов бедных людей, диета которых состоит в основном из риса, испытывают недостаток витамина А. По подсчетам ВОЗ, в 2005-м дефицит витамина А так или иначе затрагивал 190 млн детей и отвечал за как минимум 250 тыс. детских смертей ежегодно. Можно встроить в рис ген от одуванчика, производящий бета-каротин, и решить эту проблему.

Некоторые возможности генной инженерии кажутся совершенно фантастическими.

Упомяну только два примера. Университет Йорка создал сорняк (Arabidopsis thaliana), в котором содержатся гены бактерий, энзимы которых позволяют очищать почву от загрязняющей ее взрывчатки – ТNT и RDX. Переносчиком лихорадки денге, которая каждый год убивает 40 тыс. чел., является москит Aedes aegypti. С помощью генной инженерии создали такого же москита, но не являющегося переносчиком лихорадки. И выпустили. В результате во время опытов на Каймановых островах популяция москитов-переносчиков денге сократилась на 80%. Аналогичный опыт идет с комаром-переносчиком малярии.

От таких перспектив буквально захватывает дух – потому что плюсы технологии, в том числе и экологические плюсы, не поддаются описанию. Это такая же революция, как одомашнивание быка, начало выплавки металлов или идея прививок. Как и всякие технологические революции, она может сделать то же, что делала и предыдущая технология – и еще то, что та сделать не может.

World Health Organization, American Medical Association, US National Academy of Sciences, the British Royal Society и все другие рейтинговые ученые сообщества неоднократно заявляли: употребление в пищу продуктов, содержащих ГМО, не более опасно, чем употребление в пищу продуктов, ГМО не содержащих. Последний, сделанный в 2013 году обзор 1783 работ, посвященных изучению эффектов генных модификаций, не выявил никаких опасностей ГМО. Нет ни одного уважаемого исследования, проведенного учеными с безупречной репутацией, свидетельствующего о риске ГМО.

Увы, любая новая технология неизбежно вызывает к жизни целый всплеск суеверий у невежественной толпы. Мы не знаем, как воспринимали несколько тысяч лет назад первых кузнецов, но мы знаем, какова была реакция невежд на прививки. После появления прививки от оспы высказывались опасения, что те, кто ее получил, превратятся в коров, а после внедрения в Нигерии вакцины от полиомиелита местные муллы начали проповедовать, что это – кровавый план белого человека уничтожить черную расу, заразив всех ВИЧ.

ГМО тоже вызвали аллергическую реакцию экофундаменталистских мулл. Маленькая проблема анти-ГМО мулл заключается в том, что они никак толком не могут объяснить, чем же ГМО опасны. Это очень важная проблема, на которой я хочу остановиться подробней. Я не буду морочить вам голову и делать вид, что я являюсь специалистом в биологии или генетике, потому что я им, очевидно, не являюсь. Но мой тезис заключается в том, что мире есть сотни тысяч, если не миллионы людей, считающих, что ГМО приносит вред.

К примеру, в США действуют т.н. citizen’s labelling brigades, проще говоря – банды хунвейбинов, которые врываются в магазины и пишут на банках с продуктами, что им кажется нужным, например: «ГМО убивает». Я уверена, что эти люди, врывающиеся в магазины, тоже не являются генетиками. И коль скоро они считают, что на любой банке консервов можно написать «ГМО – убивает», и если их убеждения носят сколько-нибудь рациональный характер, они, наверное, как-то должны объяснять себе механизм тотального вреда ГМО. Они должны объяснять себе, как ГМО делает это самое – убивает.

Так вот я должна констатировать, что ни на одном сайте, который я посмотрела, ни в одной статье обличителей «франкен-пищи» я не нашла, как ни искала, самого очевидного – объяснения механизма причинения вреда с помощью ГМО.

Все, что можно прочесть, что ГМО – это харам. Вот как свинина – это харам для мусульманина, так ГМО – харам для борца с кровавыми корпорациями. Как объяснить, почему свинина харам? Это религиозный, а не научный запрет. Когда мирянин, вроде меня, пытается хотя бы теоретически представить себе, почемупринципиально ГМО вредны, то ничего не получается.

Гены – мутируют. Это одно из основных свойств генов. Все ныне существующие организмы на земле состоят из генов, которые изменены. Более того, давным-давно, когда жизнь только зарождалась, видимо, был распространен механизм горизонтального переноса генов. Не надо быть продвинутым биологом, чтобы это знать. Не надо быть продвинутым биологом, чтобы знать, что механизм горизонтального переноса генов сохранился у бактерий. Есть целый ряд организмов, давно живущих в симбиозе настолько глубоком, что геном одного из симбионтов вырождается, и, соответственно, часть его генов переносится в геном второго симбионта. Вирус может встроить свой геном в геном любого организма – и человека, и растения – и изменить его, и хотя это происходит весьма редко, это является, видимо, одним из важных способов эволюции.

Условно говоря, конструирование нужного вам организма – это как взлом кода. Вы можете взломать код тупым перебором миллиарда вариантов в надежде, что среди них окажется искомый (или облучить пшеницу в ядерном реакторе, как делали еще тридцать лет назад, а потом отбирать мутации), а можете взломать код с помощью алгоритма.

 Кто мне объяснит: если ген одуванчика, отвечающий за синтез витамина А, оказавшись не в одуванчике, а в рисе, становится принципиально опасным, то каким способом это происходит?

Я сразу оговорюсь.

Понятно, что каждый раз, когда вы меняете что-то в природе, происходит масса последствий.

Если вы создаете комара, который не является переносчиком малярии, и вытесняете этим комаром комара малярийного, то, несомненно, вы нарушаете текущее экологическое равновесие, которое требует, чтобы миллион человек в год умирали от малярии. Вы заносите малярийного комара в Красную книгу. Вы ставите под угрозу его существование. Ну, так и задумывалось.

Или другой пример. Значительная часть современных ГМО-растений – сои, кукурузы, картофеля – устойчивы к гербициду Roundup, ака глифосат. Это очень выгодно для фермеров. Это позволяет фермерам посадить поплотней кукурузу, дать взойти ей и сорнякам, а потом шарахнуть по кукурузе Roundup. Сорняки умрут, кукуруза останется.

Естественно, при этом возникает два эффекта. Во-первых, у других (не ГМО) растений быстро начинает развиваться устойчивость к Roundup. Самым прекрасным примером является новый вид коки, boliviana negra, который появился совершенно естественным путем благодаря многомиллиардной программе по опылению гербицидом Roundup плантаций наркотика. Можно сказать, что американские налогоплательщики затратили много миллиардов долларов за выведение нового сорта коки.

Во-вторых, возникает вопрос о концентрации Roundup в почве, в сточных водах, о его воздействии на другие организмы и пр. В принципе Roundup вполне безопасен, но чисто теоретически легко представить себе ситуацию: у вас есть ГМО-сорт, устойчивый к гербициду, по этой причине вы сыплете гербицид везде, а гербицид-то оказывается ядовитый.

Или вот третий пример. В 1999-м году Nature опубликовал  работу, доказывавшую, что пыльца кукурузы, снабженная уже знакомым нам инсектицидным геном Bacillusthuringiensis, оказалась ядовита для бабочек-монархов. Статья, естественно, вызвала демонстрации экофундаменталистов, которые опять вышли на улицы с плакатами «ГМО убивает». (Интересно, почему после появления СТО никто не выходил на улицы с плакатами «Эйнштейн прав?»)

Статья оказалась сомнительная, выводы были, скорее, недостоверными, но после этого бабочки-монархи стали любимым примером геноцида, устроенного кровавой корпорацией Monsanto, и в итоге в результате титанических усилий удалось доказать, что Roundup приводит к уменьшению такого сорняка, как молочай, а это в свою очередь приводит к уменьшению поголовья бабочек-монархов. Экофундаменталисты с торжеством объявили о том, что «теперь Monsanto и подельники занялись уничтожением еще более безвредных жертв: прекрасных, беззащитных бабочек-монархов».

Ну да, естественно. Молочай существовал не вечно, и бабочки – тоже. В природе все меняется, и динозавры вымерли без всякого ГМО. 

То есть еще раз. В природе все всегда взаимосвязано, и, конечно, любое вторжение в природную среду изменяет статус-кво. Человек переделывал природную среду много раз. Охотники-собиратели уничтожили мегафауну в Австралии и Северной Америки, земледельцы полностью изменили облик тех земель, на которых они хозяйствовали, превратив бескрайние леса а иногда и пустыни в поля, с катастрофическими последствиями для всех тогдашних бабочек-монархов.

Занимаясь генной инженерией, вы, разумеется, автоматически изменяете природную среду. Как охотники, горожане и земледельцы. Вы при этом рискуете тем, что встроенный ген поведет себя в сочетании с другими генами не так, как вы задумывали, а, скажем, станет вырабатывать канцерогенный для человека белок. Для этого и существуют проверки и испытания.

Но вот чем отличается естественная устойчивость boliviana negra к Roundup от искусственной устойчивости к нему ГМО-кукурузы, объяснить невозможно. Ничем. В чем, собственно, специфически опасные свойства ГМО? У них какие-то другие гены? Такие же. Гены, как известно, вообще не воздействуют на чужой организм. Мы усваиваем белки, а не гены. Если бы мы усваивали гены и они бы встраивались в наши организмы, усвоенные, то тот, кто поел бы зайчатины, превратился бы в зайца. Даже если мы съедим корову с восемью ногами, генетические отклонения этой коровы никак не повлияют на наши гены, вне зависимости от того, эти восемь ног у коровы появились в результате случайной мутации или потому, что в нее вставлен ген, отвечающий за восьминогость арахнидов.

То есть возникает впечатление, что борцы против ГМО имеют такие же примерно представления о механизме функционирования генов, как дикари, полагающие, что тот, кто хочет стать храбрым, должен съесть сердце льва.

К тому же есть несколько проблем. В мире существует не только ГМО. Мир уже несколько десятилетий пользуется генно-инженерными лекарствами, когда в клетку встраивают чужой ген, и она начинает производить, допустим, инсулин. Количество генно-инженерных препаратов в мире, включая инсулин и интерферон, – около 700, они составляют 10% фармацевтического рынка. Почему бы борцам с ГМО не объяснить диабетикам всего мира, что им надо отказаться от инсулина, который весь генно-инженерный? В чем разница между встраиванием чужого гена в клетку растения и в клетку бактерии?

Более того, мы стоим уже за порогом эры генной терапии. Это когда вы берете клетки больного, меняете их генетический код и запускаете их обратно в организм, чтобы они боролись с болезнью. Вот-вот с помощью генной терапии можно будет лечить серповидную анемию. Что же борцы с ГМО молчат о том, что кровавый прогресс уже лезет своими пальцами не в клетки растений, а прямо в клетки человека! Эти негодяи-медики дошли до того, что собираются лечить людей от серповидной анемии или рака крови! А вдруг потом с этими злодейски излеченными детьми что-то случится?

То есть еще раз повторяю. Я ни разу и нигде не видела теоретического обоснования, почему нельзя добавить ген, производящий предшественник витамина А, из одуванчика в рис, чтобы спасти жизни сотен тысяч детей, кроме, разумеется, утверждения, что это харам. «Не допустим экспериментов на людях!» «Нет франкен-пище!» «ГМО убивает!» И вот еще, мое любимое, от некого Джеффри Смита, автора бестселлера Seeds of Deception: «Monsanto спрашивает себя: «Что бы на моем месте сделал Дарт Вейдер?» Глубокий, аналитический, неопровержимый довод. Монсанто спрашивает себя, что бы на ее месте сделал Дарт Вейдер. Раньше, до борьбы с ГМО, г-н Смит преподавал левитацию.

Вообще одна из самых неприятных черт всей этой ГМО-истерии заключается в том, что вам обещают рассказать одно, а рассказывают другое. Исследования, направленные против ГМО, напоминают кабальный кредитный договор с банком, где крупным шрифтом в основном тексте написан один процент, а мелким в примечании – совсем другой.

Вам кричат, что «ГМО убивает», а когда вы обращаетесь за разъяснениями, то выясняется, что по обочинам стало расти меньше молочая. Ну и что? В городе молочай тоже не растет. Вам кричат: «франкен-пища», а когда вы пытаетесь понять ее механизм, вам говорят: «Эффекты ГМО еще недостаточно изучены». Ну да. То же самое можно сказать про любой технологический процесс. «Мы пользуемся железом всего несколько тысяч лет, и эффекты его применения недостаточно изучены». «Мы пользуемся мобильниками всего двадцать лет, и эффекты их применения недостаточно изучены».

Из этого я вывожу, что механизм неприязни к ГМО не имеет ничего общего с наукой, а аналогичен по природе древним пищевым табу. Вот это нельзя есть – это харам. Пищевые запреты – это форма поклонения божеству или идеологии.

Дополнительным обоснованием этой точки зрения мне кажется тот факт, что противники ГМО удивительным образом не борются против генно-инженерных лекарств и генной терапии. Во-первых, в перечень традиционных психозов человечества пищевые табу входят, а генная терапия – нет. Во-вторых, даже самый недалекий борец против всемирного заговора капиталистов и загрязнителей природы понимает, что если он через 30 лет использования генно-инженерного инсулина начнет возражать, то диабетики всего мира просто его убьют.

И вот в этих условиях, когда у экологических фанатиков нет ни малейшего рационального объяснения, чем в принципе вредны ГМО (кроме смутного подозрения, что если мы съедим чужие гены, то они воздействуют на наши гены, как дикарь считает, что если он съест зайца, то он будет быстро бегать), приобретают сакральную важность слова «ученые выяснили». Мы не знаем причины, не понимаем объяснения, но вот был эксперимент, и он закончился так-то.

В феврале 1999 года по телевизору выступил некий доктор Арпад Пуштай и сказал, что генно-инженерная картошка вызывает рак в крысах. По телевизору. Не в научном журнале. Он заявил, что у него есть опыты на эту тему. Новость, естественно, мгновенно разнеслась – «благословен этот храбрый дон Кихот, решившийся разоблачить всемирный заговор изобретателей «пищи Франкенштейна». Собственно, сам этот термин «пища Франкенштейна» появился в результате сделанного по телевизору открытия доктора Пуштая, а когда по поводу опытов славного доктора спросили профессионалов (да их и не спрашивали особо, куда там, ура! Герой! Борец! Разоблачил! Наконец!), они ничего не смогли сказать, потому что не читали его исследований. В конце концов работа Пуштая была опубликована. Она оказалась полна дыр. Доктора выгнали из института за профессиональную несостоятельность и неподобающее поведение. Как вы понимаете, мученический статус доктора это только укрепило. В 2009 году он получил Штутгартский приз Мира, и теперь он у нас всемирно известный генетик, пострадавший в результате заговора преступного истеблишмента и впавшей в грех науки.

Лиха беда начало. В 2012 году еще один ученый, Gilles-Eric Seralini, созвал пресс-конференцию. На пресс-конференции г-н Сералини поделился открытием: согласно его исследованиям, генно-модифицированная кукуруза вызывает у крыс рак. Как вы понимаете, исследование в этот момент еще не было опубликовано. Правда, оно уже было написано, и г-н Сералини любезно предоставил его созванным на пресс-конференцию журналистам под расписку, что они не покажут исследование другим ученым. Наука – это когда ученые обсуждают опыты друг друга. Но борьба с продажной девкой империализма генетикой – это вам не наука. Понятное дело, если вы делаете науку на пресс-конференциях, то, конечно, плоды этой науки показывать другим ученым нельзя.

Статью Сералини напечатали, а дальше, как вы понимаете, случилось неизбежное. Она подверглась уничтожающей критике, шесть французских академий опубликовали беспрецедентное совместное письмо, обращенное к журналу Food and ChemicalToxicology, в конце концов журнал отозвал публикацию. Ну и что? Как вы понимаете, д-р Сералини – герой, борец против истеблишмента, благословен будь мученик, который сказал правду и подвергся за это гонениям со стороны всемирного заговора.

Я уже не первый раз пишу о деструктивных мемах – массовых ментальных эпидемиях, которые овладевают человечеством и заставляют одних взрывать себя во имя Аллаха, а других – бегать по супермаркетам с наклейками: «ГМО убивает». Одна из принципиальных разниц между конструктивными мемами, которые помогают человечеству развиваться, и деструктивными очень проста: конструктивный мем работает вне зависимо от того, верит ли окружающая популяция в то, что он работает. Деструктивный мем работает только тогда, когда в него верят.

Если вы создали генно-модифицированный картофель, устойчивый к вредителю, вам нет нужды создавать секту по вере в картофель, устойчивый к вредителю. Он и так устойчив. Но если вы утверждаете, что «ГМО убивает», то для того, чтобы ваша идея принесла вам статус, вы должны организовать секту и заставить всех верить в то, что ГМО убивает.

В XIX в. Европа верила в науку, технологии и прогресс. А прогресс – таково уж его свойство – движется вперед немногими. В XXI в. Европа верит в большинство. А большинством, такого уж его свойство, управляют деструктивные мемы – религии и идеологии. И хорошо, когда это всего лишь просто мошенники, предлагающие вам вывести шлаки через пятки. Плохо, когда это люди, которые объявляют вам, что ГМО – это харам.

Юлия Латынина

Источник: "Ежедневный журнал"